Дистрибутивный анализ согласных немецкого языка О. Цахера представляет собой несомненный интерес. Однако, как нам кажется, автор несколько односторонне определяет степень трудности некоторых согласных в потоке речи. Например, в позиции глухой согласный плюс звонкий шумный согласный О. Цахер считает основной трудностью для русского учащегося полузвонкое произнесение согласного, стоящего непосредственно за глухим; например: Aufgabe. Не менее трудным, на наш взгляд, представляет собой правильное произнесение глухого согласного. Именно его глухое произнесение является причиной полузвонкого произнесения следующего звонкого шумного согласного. Поэтому [f] как уже указывалось, переходит из разряда наиболее легких для усвоения русскими учащимися звуков в группу наиболее трудных звуков. Здесь следует различать трудности в плане рецепции и репродукции: полузвонкое [g] в слове Aufgabe будет представлять трудности с точки зрения восприятия, так как его трудно на слух отличить от [k], в то время как [f] очень четко поддается различению, зато в плане воспроизведения [f] гораздо сложнее.
В оценке трудности немецких звуков О. Цахер исходит из наличия «ассоциативной опоры» в родном языке. Но ведь существуют еще и другие факторы, совокупность которых позволяет определить трудность звука в целом. О. Цахер, например, выделяет долгий гласный [о:] в группу звуков, чуждых артикуляционной базе русского языка. Однако ассоциативная опора может быть найдена не только в родном языке, она существует и в иностранном языке, ее можно и должно использовать. Подобно тому как долгий закрытый [е:] сравнительно легко усваивается, если его вводить после [i:], значительно легче усваивается долгое закрытое [о:] в результате «опоры» на пройденное долгое закрытое [и:]. Однако степень уподобления [о:] и [е:] звукам русского языка может увеличиваться в разных позициях, особенно в положении, когда эти звуки стоят в конце слова, например: See, Bro. Если сравнить по названным выше параметрам степень трудности звуков [о:] и [], то мы установим, что только степень трудности воспроизведения у долгого гласного [о:] превышает этот же параметр у краткого открытого []. Что же касается сложности восприятия и степени уподобления [], то степень его трудности по сравнению с [о:] повышается. Л. В. Щерба пишет, что немцами очень плохо узнаются краткие гласные, произносимые русскими в немецких словах. Согласная фонема очень быстро следует за краткой гласной фонемой, обрывая ее в момент наибольшего напряжения. Именно эта характерная особенность немецкого произношения и создает особую «чеканность» немецкой речи. О. А. Никонова пишет, что краткость немецких гласных фонем дается русским учащимся с большим трудом.
Из сказанного выше следует, что, предлагая какую-либо последовательность введения звуков, нельзя найти оптимальный вариант, не учитывая их позиционной обусловленности. Звуки в изолированном положении не дают нам правильного представления о степени их трудности. Отсюда с полной неизбежностью вытекает необходимость детального исследования разнообразных позиционных положений всех фонем. Именно эта работа должна предшествовать любому методически обоснованному вводному курсу.
Принимая во внимание, что ход речевого потока в русском и немецком языках во многом различен, нужно не только знать состав фонем, но и те варианты, в которых эти фонемы выступают в речевом потоке, чтобы правильно сочетать их друг с другом. Поэтому не следует рекомендовать ставить произношение на изолированных звуках. Немецкий лингвист О. Эссен писал о том, что в языке познание идет путем извлечения частного из общего; так и звук познается при извлечении его из слова и речевого потока вообще, а не наоборот.
